Право собственности в Республике Казахстан: Сравнительно-правовой комментарий книги Уго Маттеи «Основные принципы права собственности» (Скрябин С.В., кандидат юридических наук, доцент кафедры гражданского права и гражданского процесса АЮА КазГЮУ)

___________________________________________________________________

¹ См.: Победоносцев К. Указ. соч. С. 150—163.

² См.: Беляцкий С. А. Указ. соч. С. 233.

³ Маттеи У. Основные принципы права собственности. Гл. 4. Объекты права собственности. С. 119.

Подведем итог сказанному. Понимание владения собственника в качестве юридически обеспеченной возможности осуществлять фактическое обладание имуществом (ч. 2 п. 2 ст. 188 ГК РК) в неполной мере отражает содержание этого правомочия собственника. Во-первых, надлежит убрать из пункта 2 статьи 188 ГК РК слово «право» применительно к владению, пользованию и распоряжению как совокупности основных правомочий собственника. Применительно к правомочию владения можно указать, что собственник может реализовать, осуществлять свое субъективное право посредством владения вещью. Владение, входящее в содержание субъективного права собственности, следует понимать в качестве возможности собственника обладать вещью самостоятельно или посредством других лиц. В первом случае собственник осуществляет владение сам, вещь находится в его хозяйстве, входит в сферу его непосредственного господства. Здесь происходит совпадение значений таких понятий, как фактический владелец веши и ее собственник, а также фактического и юридического начала владения собственника. Во втором случае речь может идти об опосредованном владении собственником своей вещью. Это такие ситуации, когда собственник передает вещь в обладание другому лицу на другом — не праве собственности! — вещном праве. Последнее владение собственника можно определить как производное. В этом случае фактический владелец вещи и ее собственник, два этих признака владения, не совпадают в одном лице и характеризуют двух различных субъектов права.

Для наиболее адекватного отражения сущности владения собственника и разграничения владения других лиц следует изменить формулировку владения собственника, данную законодателем в части 1 пункта 2 статьи 188 ГК РК. Это определение должно содержать, во-первых, указание на то, что владение есть только одна из множества юридических возможностей по реализации субъективного права собственности и, во-вторых, пояснение, что обладание вещью собственник может осуществлять как самостоятельно, так и посредством других лиц. В последнем случае у собственника владение имеет юридическое, а не фактическое значение. На основании изложенного определение владение собственника может быть выражено в части 1 пункта 2 статьи 188 ГК РК следующим образом: «Собственник может реализовать принадлежащее ему право путем владения вещью. Владение может быть осуществлено собственником самостоятельно или же посредством других лиц».

2.2. Правомочие пользования вещью

Часть 3 пункта 2 статьи 188 ГК РК определяет правомочие пользования как юридически обеспеченную возможность извлекать из имущества его полезные естественные свойства, а также получать от него выгоды. Выгода может выступать в виде дохода, приращения, плодов, приплода и в иных формах. Французский юрист Ж. де ла Морандьер, исключая, как мы уже отмечали ранее, правомочие владения собственника из содержания этого права, говорит о таких правомочиях, как пользование и извлечение доходов¹ . Законодателем нашей республики последние рассматриваются в рамках единого правомочия — пользования вещью. Мы в дальнейшем будем придерживаться этой же позиции и рассмотрим пользование вещью и извлечение доходов из нее как единое правомочие собственника, которое отличается от правомочий по владению и распоряжению вещью.

Нужно отметить, что законодатель Российской Федерации в общей части ГК РФ 1994 г. не дает определения правомочий собственника вообще и правомочия пользования в частности.

_____________________________________________________________________

¹ См.: Морандьер Ж., дела. Указ. соч. С. 35 и след.

Статья 18 проекта Гражданского уложения Российской империи определяла правомочие пользования собственника следующим образом: «Собственнику принадлежит право пользования имуществом: он вправе извлекать из имущества всякого рода доходы и вообще употреблять имущество по своему усмотрению. Доходы заключаются или в плодах, то есть произведениях имущества, или же в наемной плате, в процентах с капитала и в других повременных платежах. К плодам причисляется и приплод животных. Приплод принадлежит собственнику самки»^1.

Как можно заметить, при характеристике правомочия пользования вещью большое значение имеют плоды, доходы и другие произведения вещи, которые получаются в процессе реализации этого правомочия собственника. Причем в ряде источников мы встречаем такие понятия, как пользование и использование, которые употребляются как тождественные. Однако эти две категории имеют различное значение. Понятие «использование» употребляется в качестве термина, обозначающего реализацию субъективного права в целом². Пользование же мы употребляем в качестве одного из правомочий собственника, т. е. обладателя субъективного права. Другими словами, эти два термина соотносятся между собой как часть (правомочие пользования) и целое (использование субъективного права собственности).

Правомочие пользования предоставляет собственнику вещи юридически обеспеченную возможность участвовать в гражданском обороте. Пользование означает активные действия собственника. Последний не только обладает вещью, но и стремится с ее помощью удовлетворить какие-то свои потребности и интересы. Некоторые веши, можно утверждать -подавляющее большинство вещей, участвуя в гражданском обороте, как правило, обладают способностью порождать другие вещи или какие-то материальные блага. В цивилистике подобный процесс принято называть приращением. В статье 123 ГК РК подобные приращение именуются поступлениями, полученными в результате хозяйственного использования вещей. Данная статья устанавливает правило, согласно которому плоды, продукция и доходы — как приращения вещи — принадлежат лицу, использующему имущество на законном основании. Никак не обозначено это лицо не только в законе, но и в научно-практическом комментарии к этой статье: «Правомочие пользования представляется как юридически обеспеченная возможность извлечения полезных свойств имущества путем эксплуатации, личного или производственного потребления, а также получения выгоды при хозяйственном или ином его использовании»³.

______________________________________________________________________

¹ Проект Гражданского уложения. Кн. 3. Вотчинное право. С. 80.

² См., например: Алексеев С. С. Государство и право: Начальный курс. М., 1994. С 146.

³ Гражданский кодекс Республики Казахстан — толкование и комментирование. Общая часть. Вып. 1. С. 119.

То же происходит с определением понятия пользования как правомочия собственника в пункте 6 комментария к статье 85 ГК Казахской ССР, который рассматривал последнее как гарантированную возможность «извлечения полезных свойств вещи в соответствии с ее назначением, присвоение от нее плодов (доходов) в процессе эксплуатации (ухода за вещью), а также получение иных выгод (пользы) в пределах, установленных законом. Пользование может носить характер личного или производственного потребления»¹.

Думается, что правило, установленное статьей 188 ГК РК, нуждается в некотором уточнении. Право на приращения, поступления от вещи должно принадлежать собственнику последней, если законодательством или договором не установлено иное. Это напрямую связано с положением пункта 1 этой же статьи, которая устанавливает, что собственник осуществляет принадлежащее ему право по своему усмотрению и в собственном интересе. Например, земельный участок, находящийся в обладании собственника и вовлеченный им в гражданский оборот от своего имени, может иметь приращения в виде сельскохозяйственных культур, произрастающих на нем, и т. д. Подобные приращения должны принадлежать только собственнику земельного участка и никому другому.

Ж. де ла Морандьер выделяет, например, четыре вида приращений по гражданскому праву Франции: 1) собственнику принадлежит право на все плоды и приращения вещи; 2) собственность на землю включает в себя собственность на воздушное пространство над поверхностью земельного участка и на его недра; 3) собственнику принадлежит право на все, что вступает в состав вещи; 4) собственнику принадлежит право на воды, которые возникают или протекают на его участке².

Французский исследователь производит различие между понятиями «плоды» и «произведения» вещи. Плодами является то, что вещь производит регулярно, периодически. Произведения же, наоборот, имеют разовый, случайный характер. Данное различие может иметь значение для собственника только тогда, когда его вещь использует другое лицо на ином, не праве собственности, вещном праве. В этом случае последний может обладать правом присваивать только плоды. Произведения же вещи остаются за ее собственником. Это один момент. Другой — собственник по своей воле может изменить природу приращений вещи, и случайное ее произведение рассматривается в качестве плода³.

______________________________________________________________________

¹ Комментарий к Гражданскому кодексу Казахской ССР Алма-Ата, 1990. С. 133.

² См.: Морандьер Ж., де ла. Указ. соч. С. 36.

³ См.: Там же. С. 36-37.

Считаем, что воля собственника здесь должна быть выражена в основании другого вещного права, которым выступает по общему правилу договор. Поэтому в данном случае можно вести речь о предположении, презумпции законодателя, согласно которой все произведения веши остаются за ее собственником, если в законе или договоре не сказано иное.

Определенное значение для решения юридической судьбы плодов вещи придается отнесению их к тому или иному виду. Ж. де ла Морандьер выделяет три вида плодов: а) естественные плоды, производимые вещью самой по себе; б) промышленные плоды, производимые вещью в результате приложения к ней труда человека, например урожай. Собственник приобретает плоды этого рода, даже если они возникают не в результате его личного труда, если он возлагает обработку земли на других, служащих у него лиц; в) гражданские плоды, извлечение которых предполагает, что собственник не пожелал сам взять на себя риск эксплуатации вещи. Он доверяет, вручает ее другому лицу, которому предоставляет пользование ею за периодическую уплату определенных фиксированных сумм в твердом или подвергающемся изменениям размере¹.

В приведенных высказываниях есть несколько принципиальных моментов, имеющих значение для характеристики правомочия пользования собственника, согласно его определению в пункте 2 статьи 188 ПС РК. Во-первых, можно вывести общее правило, согласно которому результаты пользования вещью принадлежат ее собственнику. Это должно предполагаться во всех случаях, если законом или договором не установлено иное. Во-вторых, о пользовании собственником своей вещью можно вести речь даже тогда, когда им осуществлена передача вещи в фактическое или юридическое обладание другому лицу. В этой ситуации можно говорить об извлечении собственником из принадлежащей ему вещи промышленных или гражданских плодов.

Относительно второго момента в современной цивилистической литературе существуют различные мнения. Ю. К. Толстой допускает возможность осуществления правомочия пользования отдельно от правомочия владения и даже распоряжения. «Указанные правомочия (владение, пользование и распоряжение. — С. С.), как и субъективное право собственности в целом, представляют собой юридически обеспеченные возможности поведения собственника, они принадлежат ему до тех пор, пока он остается собственником. В тех случаях, когда собственник не в состоянии эти правомочия реально осуществить... он не лишается ни самих правомочий, ни права собственности в целом... Правомочие пользования обычно опирается на правомочие владения. Но иногда можно пользоваться вещью, и не владея ею»².

_____________________________________________________________________

¹ См.: Морандьер Ж., дела. Указ. соч. С. 37—38.

² Гражданское право/ Под ред. Ю К. Толстого, А П. Сергеева Ч. 1. С. 296—297.

Другие исследователи рассматривают правомочие пользования только в контексте правомочия владения. Например. А. Т. Джусупов считает, что «право пользования тесно связано с правомочием владения, так как пользоваться имуществом можно только владея им»¹. Причем им же несколько ранее владение понимается только как фактическое обладание вещью. В комментарии к статье 85 Гражданского кодекса Казахской ССР, как мы уже отмечали, также проводилась мысль о совпадении правомочий владения и пользования². Приблизительно ту же формулировку мы встречаем и у Е. А. Суханова как в уже цитировавшихся источниках, так и в других его работах: «Оно (правомочие пользования. — С. С) тесно связано с правомочием владения, ибо по общему правилу можно пользоваться имуществом только владея им»³. Мы уже убедились, что подобное понимание владения неполно и собственник продолжает владеть вещью даже в тех случаях, когда им осуществлена передача вещи другому лицу. Аналогичную ситуацию мы наблюдаем и при осуществлении собственником правомочия пользования вещью, которое не связано с утратой фактического владения ею.

Приращения того, что входит в состав вещи, Ж. де ла Морандьер также выделяет четырех видов: 1) сооружения и насаждения; 2) приращение, которое может явиться результатом действия силы воды; 3) приобретение животных, пришедших на участок; 4) приращение одной веши к другой⁴.

_____________________________________________________________________

¹ Гражданский кодекс Республики Казахстан — толкование и комментирование. Общая часть. Вып. 1 С. 119.

² П. 8 комментария к ст. 85 ГК Казахской ССР. Алма-Ата, 1990. С. 133.

³ Суханов Е. А. Право собственности в гражданском кодексе // Закон. 1995. № 11. С. 23.

⁴ См.: Морандьер Ж., дела. Указ. соч. С. 43.

Некоторые виды приращений в составе вещи мы рассмотрим позднее, а здесь особо подчеркнем один момент. Пользование собственником своей вещью может привести к возникновению в составе вещи новых вещей, которые будут считаться ее приращениями и соответственно входить в состав имущества как совокупности вещей, принадлежащих конкретному субъекту права. Последнее надлежит рассматривать в качестве общего правила. Могут встречаться ситуации, когда законодательством установлено целевое пользование вещью. Это может касаться, например, земельного участка. Согласно статье 33 Указа Президента Республики Казахстан «О земле» от 22 декабря 1995 г. земельные участки как объекты права частной собственности могут служить, во-первых, для ведения личного подсобного хозяйства, садоводства и дачного строительства, во-вторых, для застройки. Поэтому в данной ситуации можно говорить о целевом пользовании собственником принадлежащим ему земельным участком, которое должно быть зафиксировано в соответствующем акте или договоре о предоставлении соответствующего участка в собственность. Нецелевое пользование земельным участком может явиться основанием для прекращения соответствующего права и последующего за этим изъятия объекта обладания. Кроме того, статья 244 ГК РК устанавливает правило, согласно которому самовольная постройка, т. е. возведение без разрешения уполномоченного государственного органа либо на участке, не отведенном для этих целей, жилого дома и других сооружений, не влечет за собой возникновения права собственности на соответствующие приращения земельного участка.

У. Маттеи отмечает, что недвижимое имущество с точки зрения его использования является более сложной категорией, чем имущество движимое, использование которого, за исключением ряда крайне опасных предметов, как-то: взрывчатые вещества, не направлено вовне, и связанные с ним издержки и блага принадлежат сфере собственника¹. Далее он указывает основные действия собственника относительно недвижимого имущества: правомочие на огораживание земельного участка, правомочие недропользования, правомочие водопользования, правомочие устройства насаждений и приобретения плодов, правомочие возведения построек и правомочие проведения границ².

Мы полагаем, что пользование собственником принадлежащей ему вещью осуществляется в соответствии с действующим законодательством и зависит от правового режима, в котором находится соответствующее имущество. Для некоторых вещей, находящихся в гражданском обороте, характерно целевое пользование ими. Поэтому реализация собственником принадлежащего ему правомочия пользования зависит от указанных обстоятельств. Конечно, целью любого рачительного хозяина вещи является увеличение стоимости последней, возникновение на ее основе новых вещей, получение новых материальных благ и т. д. Но все же нельзя полностью исключить ситуации, когда использование полезных свойств и качеств вещи приведет к утрате ценности ее, полной или частичной. В этом случае можно вести речь о потреблении, которое может коснуться вещи в целом, если это ее качество является естественным, а также ее плодов и других приращений. Мы считаем, что потребление вещи, осуществленное собственником в процессе реализации права собственности, является самостоятельным правомочием, входящим в содержание субъективного права собственности³.

____________________________________________________________________

¹ См.: Маттеи У. Основные принципы права собственности 1л. 6. Право пользования собственностью. С. 177.

² См.: Там же. С. 180-207.

³ Большинство современных авторов считают, что потребление вещи осуществляется в процессе реализации правомочия пользования. См.. например, определение правомочия пользования в учебниках: Гражданское право/ Поя ред. Ю. К. Толстого, А. П. Сергеева. Ч. 1. С. 296; Гражданское право/ Под ред. Е. А. Суханова. Т. 1. С. 202 и др.

Кроме того, в процессе пользования вещью собственник может утратить свое субъективное право на нее совсем. Например, когда собственник нерационально вовлек вещь в гражданский оборот и потерпел неудачу. Утрата вещи может произойти вследствие риска случайной гибели и в других подобных ситуациях. Важно то, что во всех этих случаях необходимо отсутствие воли собственника на утрату, потерю своей вещи либо ее ценности. В противном случае будут иметь место либо осуществление правомочия распоряжения, либо другие обстоятельства, скажем, злонамеренное соглашение сторон, одной из которой является собственник вещи, и т. п. Таким образом, правомочие пользования представляет собой основанную на законе возможность собственника действовать в гражданском обороте от своего имени и в своем интересе. Собственник при осуществлении этого правомочия ограничен только прямыми запретами закона, допускающими в ряде случаев целевое пользование вещью. Осуществление правомочия пользования не зависит от фактического обладания вещью и является одним из способов реализации субъективного права собственности в целом. Все приращения вещи, которые существуют в результате пользования вещью, принадлежат ее собственнику, если законом или договором не установлено иное. В соответствии с этим представляется необходимым изменить формулировку правомочия пользования, содержащуюся в части 2 пункта 2 статьи 188 ГК РК, и изложить ее в следующей редакции: «Правомочие пользования есть юридически обеспеченная возможность собственника действовать в гражданском обороте от своего имени и в своем интересе в соответствии с законом или целевым назначением вещи. Все приращения вещи принадлежат ее собственнику, если законом или договором не установлено иное. Приращения могут быть естественными, промышленными, гражданскими и выступать в иных формах, установленных гражданским законодательством».

2.3. Правомочие распоряжения

Часть 3 пункта 2 статьи 188 ГК РК определяет правомочие распоряжения как юридически обеспеченную возможность собственника определять юридическую судьбу принадлежащего ему имущества. Ключевым словом в рассматриваемом определении является возможность собственника решить юридическую судьбу принадлежащей ему по праву вещи.

А. Т. Джусупов раскрывает правомочие распоряжения в качестве возможности определения, изменения правового положения или состояния имущества путем совершения юридически значимых актов, влекущих за собой изменение его принадлежности, состояния или назначения (отчуждение по договору, передача во временное пользование, уничтожение, переработка и т. д.)¹.

____________________________________________________________________

¹ См.: Гражданский кодекс Республики Казахстан - толкование и комментирование. Общая часть. Вып. 1 С. 119-120.

Мы считаем возможным не согласиться с предлагаемым значением термина «определение юридической судьбы вещи». Во-первых, с позиций общей теории права юридически значимыми актами - лучше сказать, актами, влекущими за собой правовые последствия (юридическими фактами), - называются правовые (правомерные и неправомерные) действия субъектов права, совершаемые с целью (обязательный волевой момент данного поведения) вызова определенных юридических последствий. Действия управомоченного лица, в данном случае собственника, можно предположить, в большинстве случаев являются осознанными. Собственник предполагает, какие правовые последствия вызовет то или иное его действие, с большей или меньшей степенью вероятности. Поэтому любое действие собственника как поведение управомоченного лица можно рассматривать с позиций совершения им юридических актов. Это может происходить как при владении вещью, в процессе пользования ею, так и при осуществлении правомочия распоряжения. Разница между этими актами собственника, которые бы свидетельствовали о реализации тех или иных принадлежащих собственнику правомочий, заключается не в актах - юридических фактах, а в характеристике последствий, которые они за собой влекут. Во-вторых, как мы рассмотрели ранее, изменение состояния, назначения или принадлежности вещи может быть осуществлено и в процессе реализации таких правомочий собственника, как владение и пользование, и в других случаях. Так, владея вещью по праву, собственник может передать ее другому лицу на другом, не праве собственности, вещном праве. В этом случае изменится фактическая принадлежность соответствующего имущества. Изменение назначения веши, т. е. для чего вещь предназначена, может произойти и в процессе реализации права собственности через правомочия пользования. Например, собственник может пользоваться вещью сам и в собственном интересе или же посредством других лиц и в интересах других субъектов права. Таким образом, мы не можем четко различить ситуации, в которых происходит реализация права собственности посредством указанных в законе правомочий и соответственно не можем дать обоснованное определение ни одному из них.

Статья 19 проекта Гражданского уложения Российской империи определяла правомочие распоряжения как право распоряжаться имуществом: собственник вправе отчуждать имущество, установить на нем права в пользу других лиц, производить в имуществе всякого рода изменения и даже уничтожать его¹.

___________________________________________________________________

¹ См.: Проект Гражданского уложения. Кн. 3. Вотчинное право С. 83.

Здесь мы наблюдаем попытку дать определение правомочия распоряжения собственника, используя некий набор, достаточно небольшой, возможных вариантов юридического решения судьбы вещи. Произведем краткий анализ указанных действий собственника.

Собственник вправе отчуждать имущество. Отчуждение будет иметь место только в тех случаях, если во-первых, произойдет передача вещи — т. е. объекта обладания, другому лицу, и, во-вторых, осуществится передача права на нее. Для отчуждения необходимо, чтобы лицо (субъект права) и в первом и во втором случае было одно и то же. Тогда лицо не только передает вещь, как это может быть и при осуществлении других правомочий собственника, но вместе с этим осуществляется передача самого права собственности на нее. Происходит не возникновение другого, производного от права собственности вещного права, а его утрата у соответствующего лица — отчуждателя. В данном случае мы можем утверждать, что действительно имело место определение юридической судьбы вещи, так как меняется принадлежность.

Установление прав в имуществе в пользу других лиц. Речь идет об установлении различных обременении, ограничений права собственности по воле собственника и только. Несколько забегая вперед, можно отметить, что ограничения права собственности могут иметь частноправовой и публично-правовой характер, которые подробней будут проанализированы нами в дальнейшем. В данном случае происходит ограничение права собственности в частноправовом плане. Например, собственник земельного участка устанавливает ограничение своего субъективного права на него в виде сервитута, т. е. права ограниченного пользования вещью. Этот сервитут, как любое другое вещное право, в последующем следует за вещью, является ее обременением и имеет значение не только для установившего его собственника, но и для всех последующих обладателей обремененного земельного участка. С помощью сервитута происходит сужение господства собственника, и в последующем, при осуществлении принадлежащих ему правомочий, он не может не считаться с этим. Имеет место акт собственника, определяющий юридическую судьбу вещи в дальнейшем. Право собственности полностью не утрачивается, но происходит сужение власти собственника как управомоченного лица. Другими словами, происходит изменение содержания субъективного права собственности на вещь и оно уже является иным, не тем, которым было ранее. Именно поэтому мы можем говорить об определении дальнейшей юридической судьбы вещи, т. е. о наличии фактической ситуации, свидетельствующей об осуществлении собственником правомочия по распоряжению вещью.

Производство собственником различного рода изменений имущества. Здесь мы имеем несколько иную практическую ситуацию осуществления собственником своего субъективного права. Воздействием со стороны собственника подвергается не его право, а вещь — объект права собственности. Право же в целом не меняется, оно остается таким же, каким было до произведения собственником изменений. Мало того, указанные действия собственника надлежит рассматривать в контексте осуществления им правомочия пользования или иных форм и способов реализации права собственности. На это указывает то, что изменения в вещи могут произойти в результате вовлечения ее в гражданский оборот, передачи другому лицу и других подобных действий. Право собственности при этом остается неизменным. Неизменной остается также юридическая судьба вещи — вещь принадлежит тому же лицу, что и ранее. Поэтому нельзя в подобной ситуации видеть осуществление собственником правомочия распоряжения. Это пример иного рода. Но здесь следует оговориться. Все то, что было сказано по изменениям вещи, не касается вопроса изменения ее сущностных характеристик, таких, как внешняя форма вещи, ее хозяйственное предназначение и др. В любом случае не всякое изменение вещи свидетельствует об осуществлении собственником правомочия распоряжения.

Уничтожение собственником принадлежащей ему вещи. Под уничтожением можно понимать случаи, когда вещи нет, ее вообще больше не существует в природе. А, как мы уже знаем, одним из существенных признаков субъективного права собственности является то, что, как и всякое другое вещное право, оно связывает лицо с вещью. Если вещи как объекта права больше не существует, то происходит прекращение права собственности как такового на ту же вещь. Другими словами, собственник сознательно идет на прекращение своего права. Именно в этом заключается в данном случае определение собственником юридической судьбы вещи, которое мы не может непосредственно отнести к правомочию распоряжения, и эти действия собственника могут составить самостоятельное правомочие права собственности.

Таким образом, не все действия собственника, которые указаны в статье 19 проекта Гражданского уложения Российской империи, свидетельствуют об осуществлении им правомочия распоряжения.

И. У. Жанайдаров, комментируя статью 85 Гражданского кодекса Казахской ССР 1963 г., определяет правомочие распоряжения как гарантированную возможность определения юридической судьбы вещи от своего имени¹.

____________________________________________________________________

¹ См.: Комментарий к Гражданскому кодексу Казахской ССР С. 133.

Несмотря на краткость определения правомочия распоряжения, оно учитывает очень существенный момент. В основе осуществления правомочия распоряжения лежит воля собственника, которая, как мы уже убедились, может быть выражена в виде отчуждения своего права на вещь другому лицу, его ограничения, а также прекращения. Именно воля собственника, которая получила воплощение в его конкретных действиях, позволяет говорить о реализации правомочия распоряжения.

Характеристика правомочия распоряжения собственника в современной цивилистической литературе достаточно однообразна. Как правило, содержание этого правомочия раскрывается с помощью указания на конкретные действия (юридические акты), которые свидетельствуют об осушествлении собственником распоряжения вещью¹. Например, проводится разграничение практических ситуаций осуществления правомочия пользования и распоряжения в случае уничтожение вещи. Ю. К. Толстой указывает, что если собственник уничтожает вещь или выбрасывает ее, то он распоряжается вещью путем совершения односторонней сделки, поскольку воля собственника направлена на отказ от права собственности. Но если право собственности прекращается в результате однократного использования вещи, то воля собственника направлена вовсе не на то, чтобы прекратить право собственности, а на то, чтобы извлечь из вещи ее полезные свойства. Поэтому в указанном случае имеет место осуществление только права пользования вещью, но не право распоряжения ею².

В дореволюционной цивилистической литературе также не было единства взглядов на содержание правомочия распоряжения. Д. И. Мейер например, отмечает различие между юридическим содержанием правомочия пользования вещью, которое осуществляет собственник, и его же правомочием распоряжения имуществом. Автор полагал, что если есть возможность обратить вещь к прежнему виду, то в употреблении вещью проявляется только право пользования, если же нет и вещь безвозвратно перешла в другой разряд, то проявляется право распоряжения³. В другом месте своей работы Д. И. Мейер говорит о реализации правомочия пользования, имея в виду только такие случаи, когда происходит удовлетворение потребностей посредством вещи и это не соединено с ее уничтожением⁴.

К. Победоносцев рассуждает о двойственном характере правомочия распоряжения собственника. Во-первых, это право производить в составе вещи всякие изменения по своей воле, которые бы соответствовали назначению вещи или ее употреблению. Во-вторых, это возможность отчуждения вещи путем передачи вещи на праве собственности или же другом вещном праве⁵.

С. А. Беляцкий определяет правомочие собственника по распоряжению посредством права на отчуждение вещи и права на изменение в ее составе⁶.

____________________________________________________________________

¹ См., например: Гражданское право / Под ред. Ю. К. Толстого, А. П. Сергеева. Ч. 1. С. 297; Гражданское право / Под ред. Е. А. Суханова. Т. 1. С. 202; Гражданское и торговое право капиталистических государств / Под ред. Е. А. Васильева. М., 1993. С, 212 и др.

² См.: Гражданское право / Под ред. Ю. К. Толстого, А. П. Сергеева. Ч. 1. С. 297.

³ См.: Мейер Д. И. Русское гражданское право. С. 249.

⁴ См.: Там же. С. 248.

⁵ См.: Победоносцев К. Указ. соч. С. 217.

⁶ См.: Беляцкий С. А, Указ. соч. С. 233.

Что подчеркивается всеми авторами, так это невозможность отделения правомочия распоряжения, принадлежащего собственнику вещи, и передачи его другому лицу. Например, Г. Ф. Шершеневич обосновывает данное утверждение тем, что, во-первых, распоряжение по доверенности никогда не сможет отделиться от права собственности: все то, что содержится в понятии распоряжения, может быть выполнено собственником и после выдачи доверенности, а, во-вторых, доверенный совершает сделки в силу не своего права распоряжения, а права, принадлежащего собственнику. Другими словами, в доверенности выражается воля собственника на распоряжение своим имуществом. Отличие распоряжения как характерного момента права собственности от владения и пользования в том и заключается, что собственник не может передать его по договору, лишив в то же время себя этого права¹.

____________________________________________________________________

¹ См.: Шершеневич Г. Ф. Указ. соч. С. 168.

Возвращаясь к характеристике правомочия распоряжения, следует отметить несколько существенных, по нашему мнению, моментов. Во-первых, правомочие распоряжения неотделимо от права собственности и оно заключается, прежде всего, в возможности собственника определить дальнейшую юридическую судьбу своей вещи. Но не только вещи и даже не столько вещи, а судьбу своего права на нее. Во-вторых, в осуществлении правомочия распоряжения должна быть выражена воля собственника, направленная на прекращение этого права в дальнейшем либо его ограничение. Следовательно, правомочие распоряжения надлежит рассматривать, как возможность собственника совершать в отношении принадлежащей ему вещи юридически значимые акты, которые: а) определяют дальнейший объем власти собственника относительно нее; б) свидетельствуют о передаче права собственности на вещь другому лицу.

2.4. Другие правомочия собственника

В цивилистической литературе неоднократно высказывались сомнения в необходимости определения всех возможных правомочий собственника. В ходе проводимого исследования мы неоднократно указывали конкретные ситуации, в которых нельзя было вести речь о реализации перечисленных в законе правомочий собственника. Так, понимание владения как фактического обладания вещью исключает опосредованное владение собственника, владение им вещью по праву. При осуществлении правомочия пользования может идти речь о потреблении (уничтожении) вещи. И мнения цивилистов относительно того, к какому правомочию отнести потребление вещи, расходятся. Аналогичная ситуация и с характеристикой правомочия распоряжения. Принимая во внимание разработки вопросов содержания права собственности, осуществленные представителями англосаксонской правовой системы, например уже проанализированные нами соответствующие положения У. Маттеи и А. Оноре, можно утверждать, что перечень правомочий собственника будет дополняться и совершенствоваться.

Согласно гражданско-правовой традиции, о чем мы также уже говорили, содержание субъективного права собственности определяется исходя из принципов: а) полноты господства собственника, б) определения только отдельных будущих способов реализации права собственности и в) разрешения (общего дозволения) на совершение любых действий собственника относительно вещи, кроме тех, которые запрещены законом или затрагивают права и охраняемые интересы других лиц. В последнем случае важное значение приобретают нормы законов и положения цивилистической доктрины в области ограничениях права собственности.

О невозможности дать более или менее полный перечень (каталог) правомочий собственника говорится в цивилистической литературе уже давно. О. С. Иоффе, ссылаясь на А. В. Венедиктова и других цивилистов, предлагает совершенствовать законодательное определение субъективного права собственности по трем основным направлениям: 1) определение должно касаться только юридический отношений собственности и выражаться посредством формулы: отношение к объектам вещных прав как к своим; 2) реализация этого субъективного права выходит за рамки указанных в законе основных правомочий собственника; 3) с помощью триады правомочий нельзя отграничить право собственности от других субъективных вещных прав¹.