19. Ст. 15 ПК предлагает регулировать вопросы охраны информации о субъекте предпринимательства. Однако этот вопрос является частным аспектом регулирования информации о предпринимателях, а также это является лишь частью целой отрасли законодательства, которая именуется информационным правом. Эта отрасль законодательства в развитых государствах является очень обширной и всеобъемлющей, сформированной на специальных для этой отрасли принципах. Включение какой-то небольшой части этого регулирования в содержание ПК до формирования четкой концепции казахстанского информационного права представляется весьма поспешным и неосмысленным.
20. Ст. 28 ПК предлагает регулировать вопросы, связанные с объединениями субъектов частного предпринимательства. Однако этот вопрос отнесен (даже авторами Концепции) к регулированию нормами ГК и законодательства о некоммерческих организациях, а также нормами ГК о совместной деятельности.
21. Необоснованным является включение в главу 2 ПК двух статей - ст. 10 («Государственная регистрация субъектов предпринимательства») и ст. 11 («Банкротство, реорганизация и ликвидация»). Оба эти аспекта регулируются нормами ГК и специальными законами. Более того, даже на уровне ГК вопросы, связанные с реорганизацией и ликвидацией юридических лиц, регламентированы целым рядом взаимосвязанных статей, а применительно к юридическим лицам, созданных в разных организационно-правовых формах (например, АО, хозяйственные товарищества) или осуществляющих отдельные виды деятельности (например, банковская), - дополнительно многочисленными специальными нормами законов и подзаконных нормативных правовых актов. Поэтому не ясна цель усложнения законодательства за счет выделения из ГК норм о государственной регистрации, относящихся только к субъектам предпринимательства, для включения их в ПК и параллельное регулирование этих вопросов аналогичными же нормами в ПК применительно к предпринимателям, а в ГК - применительно к другим субъектам.
Аналогичное замечание касается и ст. 48 («общие условия ответственности субъектов частного предпринимательства»), а также непонятно соотношение содержания этой статьи с содержанием ст. 38 ПК («установление ответственности субъектов частного предпринимательства, государственных органов и их должностных лиц»). Более того, почему-то исключается регулирование вопросов ответственности субъектов государственного предпринимательства.
22. Включение ст.ст. 48-52 в ПК в рамках параграфа 2 («Ответственность субъектов частного предпринимательства»), предусматривающих ответственность предпринимателей, осуществляющих определенные виды деятельности или допускающих нарушения какого-то специального законодательства, представляется, во-первых, весьма избирательным, выборочным и неполным, а во-вторых, необоснованно вмешивающимся в сферу специального законодательства об административных правонарушениях (КоАП) и уголовных преступлениях (УК).
23. Столь же выборочным и поверхностным представляется содержание Главы 6. Известно, что антимонопольное регулирование предпринимательской деятельности осуществляется на основании отдельного закона, дополняющего, прежде всего, ст. 11 ГК. Также на основании отдельного закона регламентируются и вопросы технического регулирования. В связи с этим нет какого-то обоснования во включении в ПК ст. ст. 32-34 и 39. Аналогичное замечание касается ст. ст. 36, 37, 41, 44 ПК, предполагающих регулирование вопросов, связанных с лицензированием, обязательным страхованием, государственным регулированием инвестиционной деятельности, специальными режимами предпринимательства (концессиями и специальными экономическими зонами).
О ссылке на международный опыт в Концепции ПК
24. В разделе 9 Концепции приведены некоторые страны, в которых, по мнению авторов Концепции, реализована идея кодификации законодательства о предпринимательстве. Полагаем корректным только ссылку на печальный опыт Украины. В Российской Федерации эта идея не получила (и мы полагаем, что не получит) никакого внимания ни в Правительстве, ни в Парламенте России. Есть только группа ученых (т.н. хозяйственников), которые много лет ратуют за эту идею. Примеры Франции, Германии и Австрии также не могут быть показательны. Они имели место в средние века и касались, в основном, торгового права. Тем более, что это совсем другие исторические условия и другой исторический опыт. Гораздо более поучительным было бы изучение вопроса о том, почему в дореволюционной России (а тем более в дореволюционном Казахстане как части Российской империи), не был принят, несмотря на многочисленные попытки его принятия, Торговый кодекс. Некорректны ссылки на республики Прибалтики. По меньшей мере, в Эстонии проводится единое регулирование предпринимательских отношений в рамках гражданского законодательства. В Латвии принятие Коммерческого закона отдельно от Гражданского закона обусловлено в основном неразработанностью и архаичностью восстановленного с довоенных времен Гражданского закона. При этом уже сейчас в Латвии ставится задача переработать устаревший Гражданский закон и потом решать судьбу Коммерческого закона. Что касается стран Восточной Европы, то там наблюдается вполне устойчивая тенденция к отказу (там, где он еще пока сохраняется в силу лишь сложившихся традиций), от дуализма частного права /см. по этому вопросу прекрасную статью Е.А.Суханова «Восточноевропейские кодификации гражданского и торгового права». М.: Вестник гражданского права, 2012 г. № 5/.
С «легкой руки» чиновника Казахстан рискует стать второй страной в мире (после Украины) с «современной» кодификацией законодательства о предпринимательстве. Однако обладание таким статусом для казахстанской правовой системы представляется сомнительной честью.
